

	Сегодня: 25 апреля 2024 г.

12 октября 2016 г.
Ноу Мутко

Николай Дурманов: «Решение об отмене дисквалификации Варис означает, что в борьбе с допингом назревает глобальный кризис»

24 марта 2009 г.

Профессор Николай Дурманов рассказал о своей работе в Росспорте, о борьбе с допингом в России и прокомментировал решение Спортивного Арбитражного суда об отмене дисквалификации Кайсы Варис.

О работе в Росспорте: «Знаете, есть хорошее определение глупости. Это слова, сказанные не тому, не так и не тогда. Даже если эти слова вполне разумны. Вот я и делал глупости все годы, что работал в Росспорте. Дурак был. Но у меня хватило ума не ныть, не сводить счеты и главное – не винить в своих бедах окружающих. И теперь многие из тех, кто благополучно, как я считал, портил мне жизнь – единомышленники.

Взять того же Вячеслава Фетисова. Он хоть и занимал высокий руководящий пост, но в глубине души прежде всего оставался спортсменом. Я ему говорил: надо сделать так, мол, и так, и через два года будет результат. Не понимал элементарного: смена хоккеиста на льду – полторы минуты, а значит, он с шайбой за полсекунды на льду разобраться должен. Ну какие могут быть два года?

Именно мне тогда нужно было думать о том, чтобы находить с Фетисовым иной код общения. А я вместо этого позволил себе обидеться».

Об отмене дисквалификации Кайсы Варис: «Это решение означает, что в борьбе с допингом назревает глобальный кризис. И пришел он с неожиданной стороны. С так называемой whereabouts information – информации, которую обязан предоставлять во Всемирное антидопинговое агентство каждый спортсмен – о том, когда и где он находится.

В борьбе с допингом просто перегнули палку. Точнее, не учли особенностей западного менталитета. А Запад не готов воспринимать спортсмена, как гладиатора – человека, пораженного в своих правах. Так что в известном смысле случай с Варис был неким отступлением назад. Честно говоря, я был шокирован. Возможность «убрать» Варис была. Но ее отпустили, при том, что обе ее пробы дали однозначно положительный результат. И это – первый звонок. Прецедент.

Чтобы бороться с допингом, нужно абсолютно иначе на эту тему посмотреть. На мой взгляд, неправилен сам подход: те, кто борется с допингом, видят задачу в том, чтобы проконтролировать спортсмена. Но это верхушка. Решить проблему, срезав «верхний» слой, уже невозможно. Нам нужен диагноз. Какова эта болезнь? На каком уровне? Как возникает?

Мы боремся. Но есть и внутренняя борьба. Существует категория людей, которая считает, что Запад всегда нас обманывал. Дай ему волю – вообще на голову сядет, поэтому вести себя надо соответственно: воевать, угнетать, хамить, давить, шантажировать – лишь тогда мы будем отвоевывать свое. В свете тех событий, которые произошли, я считаю иначе. Мы стремительно выпадаем из мирового сообщества, теряем имидж, лишаемся как формальных, так и не формальных каналов общения, которые нужны не только для того, чтобы защищать своих, но и для того, чтобы быть в курсе того, что происходит в мире. И нужно прекратить жульничать, то есть дать той стороне некий сигнал, показать, что мы готовы к нормальному диалогу. Иначе мы станем париями».

О ситуации в России: «Системы, о которой сейчас применительно к России говорят иностранцы, – мол, у нас есть какие-то секретные лаборатории, где специальные врачи изобретают какие-то уникальные препараты и рассчитывают графики, – у нас нет и быть не может. По той причине, что мы слишком «дырявы»: любая информация тут же просачивается наружу. За все годы работы в антидопинговых структурах я ни разу не видел и не слышал, чтобы какой-то президент федерации, главный или старший тренер просили бы врачей «помочь». Допинг ушел на гораздо более низкий уровень. А там происходит следующее.

Допустим, у некоего тренера есть группа молодых ребят 14-15-летнего возраста. Кого-то привели родители или бабушка с дедушкой, кто-то пришел сам, чтобы хоть чем-то заняться. Для кого-то спорт – это единственный круг относительно нормального общения, потому что все остальное, в том числе и собственная семья, если она есть, – ниже плинтуса. А потом из этой группы происходит стремительное вымывание детишек из нормальных семей. Потому что для нормальных родителей бывает достаточно услышать от ребенка, что тренер предлагает какие-то смеси и таблетки.

Бывает предлагает, и бывает часто. Тренер работает, как оператор бройлерной фабрики: набрал, подрастил, передал ступенькой выше. Бонусы, которые он получает за подготовку пусть даже мастера спорта, копеечны. А вот торговля спортивным питанием, не говоря уже о запрещенных средствах – это солидный доход. Даже если речь идет о совершенно «пустых», никчемных препаратах в красивой упаковке.

Рано или поздно спортсмен начинает искренне считать, что без этого – никуда. Если при этом несколько самых отчаянных и беспринципных начинают употреблять по-настоящему серьезную фармакологию, то на детском уровне это способно быстро и существенно поднять результат. Настолько существенно, что остальных не оказывается рядом. Тренер тоже начинает понимать, что работать с этими «скороспелками» гораздо проще, чем с обычными детьми, физические кондиции которых еще не развились.

Вот и получается, что в группе остаются самые отчаянные в плохом смысле этого слова, самые беззащитные, за которых некому заступиться, и самые беспринципные.

При этом все они – милые, хорошие ребята, которые просто понимают, что иного шанса у них в жизни нет и не будет, и которые видали в жизни такое дно, что нам и не снилось. А лучших с физиологической, психической и моральной точки зрения система попросту вытесняет.

Проходят годы, мы смотрим на финиш какой-нибудь гонки и видим, как прибегает победитель и падает замертво. Отдышаться не может, зрачки во весь глаз. А следом приходит другой спортсмен. Тоже уставший, но совершенно живой. Разница же между ними в том, что второй не отдал три процента резерва организма. Те три процента, которые открываются лишь в состоянии высочайшего настроя на результат, безумного куража. Которые отдают, умирая. Тот, другой спортсмен никогда не сможет их отдать. Потому что не уважает себя и по большому счету не стремится реализовать все то, что в него вложено. Потому что предал себя еще тогда, когда позволил себе втянуться в обстановку всеобщего обмана, где главный смысл сводится к тому, чтобы не «попасться». Идея конспирации становится организующей. Главной. Мы же получаем человека, который должен выходить и биться за честь страны, но не готов к этому.

Именно в этом и заключается страшнейший эффект допинга. Он становится неким символом. Атрибутом ритуала предательства самого себя. И ведь винить спортсмена невозможно. Потому что он не знает никакой альтернативы. Более того, если такому человеку сказать, что кто-то из соперников «чист», он никогда не поверит. Скажет: «Просто их не ловят». Этот стереотип распространяется все шире и шире. А еще и деньги...», – рассказал Дурманов в интервью «Спорт-Экспресс».

Источник: Sports.ru